Одновременно с оборонительными боями на грозненском и новороссийском направлениях в середине августа начались ожесточенные бои 46-й армии Закавказского фронта на перевалах Главного Кавказского хребта.
К золотистой песчаной косе, которая гигантской подковой тянется вдоль всего Черноморского побережья от Керчи до Батуми, ведут несколько перевалов. По ним пролегли извилистые автомобильные дороги, пешеходные тропы, не значащиеся на картах.
А есть и узкие чабанские тропинки, доступные лишь горцам. Один неосторожный шаг здесь может стоить жизни. Над головой теснятся остроконечные вершины Кавказского хребта, по склонам карабкаются приземистые сосны, ореховые деревья, раскидистые дубы, в узких ущельях без устали шумят и перекатывают валуны горные реки.
Неискушенному человеку может показаться, что едва ли возможно преодолеть эти препятствия. Но для специально обученных и подготовленных альпийских войск эти преграды — не помеха. Головокружительная высота, бездонные пропасти, острые гребни скал, лесные завалы — их стихия.
Вот по этим путям, пролегающим через перевалы Главного Кавказского хребта, устремились гитлеровские орды. Цель у горнострелковых частей была такова: скорее выйти к берегам Черного моря и во взаимодействии со своими главными группировками, которые сражались под Орджоникидзе и Туапсе, овладеть Северным Кавказом, а затем проникнуть и в Закавказье.
На этот раз опытные разведчики генерального штаба, «специалисты» по Кавказу, не одевали штурмовки, не брали в руки альпенштоки. Следа не осталось от хорошо отрепетированных поклонов, которые они отвешивали седобородым старикам, от их улыбок и жестов. Облаченные в серые мундиры, оснащенные с ног до головы всем необходимым для ведения горной войны, они вели теперь отборные егерские дивизии на захват давно знакомых и тщательно изученных районов Кавказа.
В инструкциях рейха по захвату горного края, в частности, указывалось, что, двигаясь в глубь Кавказа, следует подкупать часть населения, склонять мусульманское население на свою сторону, сеять рознь и раздоры среди народов Кавказа.
Но надежды эти не оправдались. Народы Кавказа, как и все советские люди, не щадили ни сил, ни самой жизни для достижения победы над немецко-фашистскими захватчиками.
Хочется рассказать об одном отважном сыне гор — добровольце Ахсарбеке Абаеве. Нашим частям предстояло освободить его родное селение Дигора. Девятнадцатилетний осетин Ахсарбек с разрешения командира глубокой ночью тайными тропами вывел 20 автоматчиков в тыл немцев. Утром, когда подразделения нашей стрелковой дивизии начали атаку, автоматчики ударили из засады. Фашисты растерялись, решили, что попали в окружение. Вражеский гарнизон был почти полностью уничтожен.
Незадолго до этого Абаев спас жизнь раненому командиру. Он смело вступил в бой с пятью гитлеровцами, уничтожил их и вынес командира в безопасное место. В этой схватке Ахсарбек был ранен, но снова вернулся на передовую.
Также храбро сражался Ахсарбек Абаев и в других боях на Северном Кавказе и в Крыму. За совершенные подвиги он был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
Горцы — отличные скалолазы, проводили советских бойцов по никому неведомым тропам, устраивали на перевалах завалы, которые задерживали продвижение гитлеровских горных стрелков, снабжали наши части продовольствием.
Но оперативно-тактическая обстановка, сложившаяся на фронте в последние дни лета 1942 года, благоприятствовала все же наступлению через перевалы немецко-фашистских войск.
Вышедшие в горы части 46-й армии, не имевшие опыта ведения альпийских боев, не успели своевременно занять и организовать надежную оборону. Это упущение использовало немецкое командование, бросив против наших частей значительные силы горных стрелков. Вперед выдвигался 49-й горнострелковый корпус генерала Конрада. Он должен был нанести сильный удар в районе Черкесска, а затем спуститься по ущелью к Сухуми.
Бои на горных перевалах начались 15 августа. Генерал-майор В. Ф. Сергацков — командующий 46-й армией, сообщил: «В районе Черкесска и на перевалах идут незначительные бои. Положение без изменений».
А через три дня в штаб фронта поступило тревожное донесение: «Передовые части 1 и 4-й горнострелковых немецких дивизий уже появились на северных склонах Клухора и на перевале Донгуз-орун („Свиной сарай“)». Не встречая продуманного организованного сопротивления, «эдельвейсы» за несколько дней распространились на основных горных дорогах и завязали бои с обороняющими перевал подразделениями 815-го полка 349-й стрелковой дивизии.
На Клухорский перевал были срочно переброшены два батальона 815-го стрелкового полка, учебный батальон 394-й стрелковой дивизии, отряды Сухумского пехотного училища, войск НКВД и 121-й горнострелковый полк 9-й горнострелковой дивизии.
В тот же день в штаб Закавказского фронта позвонил командир 3-го стрелкового корпуса генерал-майор К. Н. Леселидзе:
«По данным нашей разведки, — сообщал он, — положение на Клухорском перевале очень серьезное. Разрешите вместе со своим штабом выехать в район боевых действий».
Генерала Леселидзе я знал хорошо. Это был рассудительный, деятельный военачальник, умелый организатор. Ему мы и поручили оборону наиболее важных перевалов.